Неточные совпадения
Княгиня сидела в кресле
молча и улыбалась;
князь сел подле нее. Кити стояла у кресла отца, всё не выпуская его руку. Все
молчали.
Старый
князь сидел
молча, сбоку поглядывая своими блестящими глазками на Каренина, и Степан Аркадьич понял, что он придумал уже какое-нибудь словцо, чтоб отпечатать этого государственного мужа, на которого, как на стерлядь, зовут в гости.
Все сидели, как поповны в гостях (как выражался старый
князь), очевидно, в недоумении, зачем они сюда попали, выжимая слова, чтобы не
молчать.
Князь слушал довольно долго упреки княгини и
молчал, но лицо его всё более и более хмурилось.
Во время взрыва
князя она
молчала; она чувствовала стыд за мать и нежность к отцу за его сейчас же вернувшуюся доброту; но когда отец ушел, она собралась сделать главное, что было нужно, — итти к Кити и успокоить ее.
Мы играли уже с лишком час; наконец я увидел с своего места, что
князь вдруг встал и, бледный, перешел к нам и остановился передо мной напротив, через стол: он все проиграл и
молча смотрел на мою игру, впрочем, вероятно, ничего в ней не понимая и даже не думая уже об игре.
Как я и ожидал того, она сама вошла в мою комнату, оставив
князя с братом, который начал пересказывать
князю какие-то светские сплетни, самые свежие и новоиспеченные, чем мигом и развеселил впечатлительного старичка. Я
молча и с вопросительным видом приподнялся с кровати.
Это обещание выделить
князь дал тогда сам собой; Версилов ни полсловечком не участвовал, не заикнулся;
князь сам выскочил, а Версилов только
молча допустил и ни разу потом не упомянул, даже и виду не показал, что сколько-нибудь помнит об обещании.
Тут я рассказал ему весь мой визит до чрезвычайной подробности. Он все выслушал
молча; о возможности сватовства
князя к Анне Андреевне не промолвил ни слова; на восторженные похвалы мои Анне Андреевне промямлил опять, что «она — милая».
Кирила Петрович был не один.
Князь Верейский сидел у него. При появлении Марьи Кириловны
князь встал и
молча поклонился ей с замешательством для него необыкновенным.
Маша остолбенела, смертная бледность покрыла ее лицо. Она
молчала.
Князь к ней подошел, взял ее руку и с видом тронутым спросил: согласна ли она сделать его счастие. Маша
молчала.
Я
молчал.
Князь срезался и, чтоб что-нибудь сказать, прибавил...
Марфа Борисовна церемонно и горестно показала
князю стул у ломберного стола, сама села напротив, подперла рукой правую щеку и начала
молча вздыхать, смотря на
князя.
Старенькая женщина, вся сгорбленная и в черном, повязанная платочком,
молча и низко поклонилась Рогожину; тот что-то наскоро спросил ее и, не останавливаясь за ответом, повел
князя далее через комнаты.
Казалось, вся злоба Гани вдруг опрокинулась на
князя: он схватил его за плечо, и смотрел на него
молча, мстительно и ненавистно, как бы не в силах выговорить слово.
Князь обернулся было в дверях, чтобы что-то ответить, но, увидев по болезненному выражению лица своего обидчика, что тут только недоставало той капли, которая переполняет сосуд, повернулся и вышел
молча.
Князь долго
молчал; он был в ужасе.
Он смутился и не договорил; он на что-то решался и как бы боролся сам с собой.
Князь ожидал
молча. Ганя еще раз испытующим, пристальным взглядом оглядел его.
Странны были и они, дочки с маменькой: они же предположили и решили, что
князю бы лучше просидеть вечер
молча; но только что увидали его в углу, в полнейшем уединении и совершенно довольного своею участью, как тотчас же и растревожились.
Князь был поражен чрезвычайно и
молча, обеими руками обнял Ганю. Оба искренно поцеловались.
Он стоял и смотрел на
князя неподвижно и
молча секунд десять, очень бледный, со смоченными от пота висками и как-то странно хватаясь за
князя рукой, точно боясь его выпустить.
Молча взял наконец Рогожин руку
князя и некоторое время стоял, как бы не решаясь на что-то; наконец вдруг потянул его за собой, проговорив едва слышным голосом: «Пойдем».
—
Молчите,
молчите, — неистово закричал
князь, весь покраснев от негодования, а может быть, и от стыда. — Быть этого не может, всё это вздор! Всё это вы сами выдумали или такие же сумасшедшие. И чтоб я никогда не слыхал от вас этого более!
Он разговорился, а этого с ним еще не повторялось с того самого утра, когда, полгода назад, произошло его первое знакомство с Епанчиными; по возвращении же в Петербург он был заметно и намеренно молчалив и очень недавно, при всех, проговорился
князю Щ., что ему надо сдерживать себя и
молчать, потому что он не имеет права унижать мысль, сам излагая ее.
Тема завязавшегося разговора, казалось, была не многим по сердцу; разговор, как можно было догадаться, начался из-за нетерпеливого спора и, конечно, всем бы хотелось переменить сюжет, но Евгений Павлович, казалось, тем больше упорствовал и не смотрел на впечатление; приход
князя как будто возбудил его еще более. Лизавета Прокофьевна хмурилась, хотя и не всё понимала. Аглая, сидевшая в стороне, почти в углу, не уходила, слушала и упорно
молчала.
Господин приблизился к
князю, не спеша, с приветливою улыбкой,
молча взял его руку, и, сохраняя ее в своей, несколько времени всматривался в его лицо, как бы узнавая знакомые черты.
Но
князь не знал, что спросить дальше и чем окончить вопрос; к тому же сердце его так стучало, что и говорить трудно было. Рогожин тоже
молчал и смотрел на него по-прежнему, то есть как бы в задумчивости.
Князь наблюдал грустно и
молча.
— О нет, — задумчиво продолжал
князь, не замечая тона вопроса, — я почти всё
молчал. Я часто хотел говорить, но я, право, не знал, что сказать. Знаете, в иных случаях лучше совсем не говорить. О, я любил ее; о, очень любил… но потом… потом… потом она всё угадала…
Князь тотчас же откланялся на обе стороны и
молча вышел. Александра и Аделаида усмехнулись и пошептались о чем-то промеж собой. Лизавета Прокофьевна строго на них поглядела.
Все наконец расселись в ряд на стульях напротив
князя, все, отрекомендовавшись, тотчас же нахмурились и для бодрости переложили из одной руки в другую свои фуражки, все приготовились говорить, и все, однако ж,
молчали, чего-то выжидая с вызывающим видом, в котором так и читалось: «Нет, брат, врешь, не надуешь!» Чувствовалось, что стоит только кому-нибудь для началу произнести одно только первое слово, и тотчас же все они заговорят вместе, перегоняя и перебивая друг друга.
Князь выслушал
молча, вошел в комнату, сел на диван и стал смотреть на всех, как бы не понимая, о чем ему говорят.
Мы вошли к Наташе. В ее комнате не было никаких особенных приготовлений; все было по-старому. Впрочем, у нее всегда было все так чисто и мило, что нечего было и прибирать. Наташа встретила нас, стоя перед дверью. Я поражен был болезненной худобой и чрезвычайной бледностью ее лица, хотя румянец и блеснул на одно мгновение на ее помертвевших щеках. Глаза были лихорадочные. Она
молча и торопливо протянула
князю руку, приметно суетясь и теряясь. На меня же она и не взглянула. Я стоял и ждал
молча.
Он говорил про свой процесс с
князем; этот процесс все еще тянулся, но принимал самое худое направление для Николая Сергеича. Я
молчал, не зная, что ему отвечать. Он подозрительно взглянул на меня.
В тот день, когда Наташа объявила мне, что знает про отъезд (это было с неделю после разговора моего с
князем), он вбежал ко мне в отчаянии, обнял меня, упал ко мне на грудь и зарыдал как ребенок. Я
молчал и ждал, что он скажет.
Князь сидел
молча и с какой-то торжествующе иронической улыбкой смотрел на Алешу. Точно он рад был, что сын выказывает себя с такой легкомысленной и даже смешной точки зрения. Весь этот вечер я прилежно наблюдал его и совершенно убедился, что он вовсе не любит сына, хотя и говорили про слишком горячую отцовскую любовь его.
Вдова, коллежская секретарша Шумилова, сорока лет; физиономию имеет оскорбленную, до появления
князя стоит
молча в углу и нередко вытирает слезящиеся глаза и сморкает нос.
Барыня стоит, руки назад, об окно опирается и
молчит, а сама бровь супит.
Князь просит...
После этого чайного завтрака все стали расходиться. М-r ле Гран ушел с своим воспитанником упражняться в гимнастике; княгиня велела перенести свое кресло на террасу, причем
князь заметил ей, что не ветрено ли там, но княгиня сказала, что ничего — не ветрено. Нетльбет перешла тоже на террасу,
молча села и, с строгим выражением в лице, принялась вышивать бродери. После того
князь предложил Калиновичу, если он не устал, пройтись в поле. Тот изъявил, конечно, согласие.
— Необходимо так, — подхватил
князь. — Тем больше, что это совершенно прекратит всякий повод к разного рода вопросам и догадкам: что и как и для чего вы составляете подобную партию? Ответ очень простой: жених человек молодой, умный, образованный, с состоянием — значит, ровня… а потом и в отношении его, на случай, если б он объявил какие-нибудь претензии, можно прямо будет сказать: «Милостивый государь, вы получили деньги и потому можете
молчать».
Калинович между тем, разорвав с пренебрежением свое заемное письмо на клочки и бросив его на пол, продолжал
молчать, так что
князю начинало становиться неловко.
Проговоря это,
князь замолчал; Калинович тоже ничего не возразил, и оба они дошли
молча до усадьбы.
Калинович был озадачен: выражение лица его сделалось еще мрачнее; он никак не ожидал подобной откровенной выходки со стороны
князя и несколько времени
молчал, как бы сбираясь с мыслями, что ему отвечать.
Последние слова
князь говорил протяжно и остановился, как бы ожидая, не скажет ли чего-нибудь Калинович; но тот
молчал и смотрел на него пристально и сурово, так что
князь принужден был потупиться, но потом вдруг взял его опять за руку и проговорил с принужденною улыбкою...
Про героя моего я по крайней мере могу сказать, что он искренно и глубоко страдал: как бы совершив преступление, шел он от
князя по Невскому проспекту, где тут же встречалось ему столько спокойных и веселых господ, из которых уж, конечно, многие имели на своей совести в тысячу раз грязнейшие пятна. Дома Калинович застал Белавина, который сидел с Настенькой. Она была в слезах и держала в руках письмо. Не обратив на это внимания, он
молча пожал у приятеля руку и сел.
И так меня этот сон расстроил, что уж и не знаю, как с собой благороднее порешить: утопиться или повеситься?"Но новгородцы, видя, что у
князя ихнего ум свободный,
молчали, а про себя думали: не ровен случай, и с петли сорвется, и из воды сух выйдет — как тут советовать!
— Ну, — сказал Басманов, нагло смотря ему в глаза, — пополам, что ли, царскую милость? Что ж ты
молчишь,
князь? Аль не веришь мне?
Михеич слушал всё
молча и только почесывал за ухом. Когда незнакомец кончил, старый стремянный подошел к
князю и поклонился ему в пояс.
— Я-то,
князь, не
молчу, — отвечал Морозов с достоинством.
Елена не могла отвечать. Она только дрожала и, будто в испуге, смотрела на
князя. Долго оба
молчали.